Новостной портал. Свежие новости онлайн
В'ячeслaв Піxoвшeк: 4 квітня прeс-сeкрeтaр прeзидeнтa Рoсії Дмитрo Пєскoв підтвeрдив фaкт зустрічі прeзидeнтa Рoсії Вoлoдимирa Путінa з Вaми. І як скaзaв прeс-сeкрeтaр прeзидeнтa Рoсії вчoрa ТАСС, що Ви піднімали питання звільнення українських моряків. Розкажіть, будь ласка, докладніше, як це було.
Виктор Медведчук: Да, действительно, Вячеслав, 4 апреля я встречался с президентом Российской Федерации господином Путиным, где обсуждался один самый главный вопрос — это освобождение 22 украинских моряков и двух сотрудников Службы безопасности Украины, которые сегодня привлекаются к уголовной ответственности на территории Российской Федерации и находятся под стражей. Этот переговорный процесс продолжается и эта встреча была одним из звеньев той цепи, в результате которой сегодня и осуществляются переговоры с Российской Федерацией по вопросу освобождения граждан Украины, которые там находятся, и возвращения их в Украину домой, в семьи к родным. Такими были переговоры 4 апреля.
В'ячеслав Піховшек: Було допущено кілька, ну, я не знаю навіть, як це сказати, достатньо нетактовних висловлювань відносно Вас. Кандидат в президенти Зеленський заявив, що він збирається вивести Вас начебто з переговорного процесу. Кандидат в президенти Петро Порошенко звернувся через радіо "Новое Время" до Служби безпеки України і я цитую: "Розглянути можливість доцільності подальшої роботи Медведчука в форматі гуманітарної групи для звільнення заручинків, якщо функціонування є неефективним". Але про ефективність тут важко говорити, тому що саме Ви поміняли людей в грудні 2017 року по формулі 306 на 74. і Вас рекомендували для участі в цій роботі Ангела Меркель, а навіть не президент Порошенко. Як ви оцінюєте ці заяви?
Виктор Медведчук: Ну, Вы знаете, я очень спокойно отношусь к подобным заявлениям, которые звучали вначале от окружения господина Зеленского. А потом, как Вы правильно заметили, вчера от господина Порошенко. Почему. Ну, во-первых, потому что я в принципе знаю отношение одного и второго к этим вопросам. И это отношение, на мой взгляд, ничего хорошего не сулит Украине. Ну, как минимум в отношении действующего президента — это уже понятно, что человек, который сегодня реагирует на подобные вещи и подобным образом, — свидетельство тому, что власть в целом находится в агонии, в агонии последних дней существования при власти. И это совершенно ясно, с учетом того, что происходит в Украине, с учетом результатов первого тура и ожиданием от второго тура. Более того, Вы абсолютно правильно, Слава, сказали по поводу обмена в декабре 2017 года. Собственно, камень преткновения там и начался по вопросу моего участия в гуманитарной подгруппе Трехсторонней контактной группы, что когда переговоры, а эти переговоры вел я, и я обратился к руководителю Российской Федерации к Президенту господину Путину с просьбой помочь мне произвести этот обмен. Речь шла о 384-х человек с двух сторон по обе линии соприкосновения. Кстати, граждан Украины. Хочу это подчеркнуть.
Просьба эта была выполнена, потому что господин Путин переговорил тогда с руководителями непризнанных республик Плотницким и Захарченко, и те дали добро на такой обмен. Почему надо было тогда вмешательство господина Путина в этот процесс. Все очень просто. Дело в том, что Украина постоянно ставила свои условия на предмет освобождения людей и категорически отказалась отдавать тех, кто привлекался к уголовной ответственности за особо тяжкие преступления. Более того, отказались выдавать тех, которые не связаны с антитеррористической операцией, с этой зоной и совершения ими противоправных действий. И поэтому вот эти условия Украины не воспринимались в Луганске и Донецке. И для того чтобы сдвинуть это с мертвой точки на первом этапе, я попросил помощи у господина Путина, чтобы он содействовал в том, чтобы мы освободили этих 306 на 74, — как первый этап. А во втором этапе мы смогли бы обменять всех установленных на всех установленных. Такая договоренность была достигнута мною. Естественно, по согласованию с господином Порошенко. И он утвердил эти условия договоренности. Но после того как мы провели этот обмен 27 декабря, в январе-феврале никаких сдвигов не было и фактически украинская сторона в лице ее руководителя — главы государства господина Порошенко, отказалась проводить обмен всех установленных на всех установленных.
Появились варианты: 10 на 25, 15 на 30 и что-либо другое. Я тогда занял позицию и изложил ее господину Порошенко о том, что ведь я договаривался, что есть первый этап и есть второй. Я давал слово. И именно под эти гарантии я обратился к господину Путину, чтобы он посодействовал освободить вот этих более трехсот человек. И он тоже на это согласился с учетом, в том числе, этих обстоятельств. Я уже сейчас не говорю, что этот обмен 27 декабря, накануне за два или три дня мог быть вообще сорван украинской стороной, которая вдруг вспомнила, что нельзя отдавать 18 граждан Российской Федерации в качестве вот этих 306 человек. Более того, мы раньше, когда я организовывал обмены и проводили такие обмены, отдавали граждан Российской Федерации. А здесь почему-то возникла такая препона, такой барьер.
Я считал и считаю это искусственным барьером. Однако, несмотря на вот эти все попытки еще тогда сорвать этот обмен, — мы его провели. Но когда мы подошли по времени ко второму этапу, то получилось, что украинская сторона, в лице ее президента, категорически против такого обмена. Поэтому я использовал все свои возможности. В разговорах с господином Порошенко я понял то, что он этого делать не будет. Поэтому с мая месяца 2018-го, фактически уже год, я не езжу в Минск и не участвую в работе гуманитарной подгруппы, где не ведутся переговоры по обмену, а где готовятся обмены. Почему. Потому что я об этом прямо заявил господину Порошенко, я дал интервью и публично высказал свою позицию, что сегодня обмен всех установленных на всех установленных — это прямая зависимость, производство этого обмена, от политической воли Украины, то есть господина Порошенко. Он этого не сделал и поэтому я отказываюсь ездить в Минск и проводить дальнейшие переговоры. Более того, Слава, на сегодняшний день по цифрам, которые Украина установила, на территории Луганска и Донецка и тех, кого она разыскивала за этот период времени, — находится 62 человека. Тех, кого разыскивают и просят вернуть Луганск и Донецк — 185 человек. Так вот, для того чтобы сегодня провести такой обмен, необходимо 3-5 дней. Но для этого нужна политическая воля одной стороны. Это нашей, украинской стороны. Это воля Порошенко. Но такой воли не было. И на сегодняшний день нет. И это дает мне право утверждать, что господин Порошенко не заинтересован в освобождении этих людей.
Когда он говорит по поводу эффективности и просит в этом разобраться Службу безопасности Украины, я ему за Службу безопасности Украины отвечаю, а именно: эффективный Медведчук или неэффективный — это риторический вопрос. Видимо, этот вопрос возник в преддверии 21 апреля. Насчет эффективности — судить людям и судить тем, кто обладает информацией. А она следующая: за весь этот период я организовал освобождение 485 граждан Украины. Это только с нашей стороны. Примерно такое же количество было освобождено тех, кого разыскивал и просил выдать Луганск и Донецк. То есть это вместе около 800 человек, которые вернулись домой и в семьи. Напоминаю, что это не просто люди — это граждане Украины, как с одной, так и с другой стороны. Поэтому, если он считает необходимым поставить вопрос по эффективности, это его право как президента. Он только забыл, что не все вопросы и их решение зависит от него. Например, и это вопрос освобождения людей, наших граждан, зависит не только от него, потому что обмен — да, это он. А вот освобождение — извините, господин президент, это зависит от тех людей, которые этим занимаются и тех людей, которые могут освободить. Поэтому, когда 4 апреля я говорил в Москве с президентом Российской Федерации господином Путиным, я обсуждал вопрос не обмена, а освобождения моряков и сотрудников СБУ. И я это делаю в последние месяцы, потому что такая позиция нашей партии "Оппозиционная платформа — За жизнь", что мы должны предпринять все действия, направленные на то, чтобы освободить наших людей.
Такая же позиция нашей партии и по поводу мирного плана урегулирования на Донбассе и прекращения боевых действий. И нам не нужна санкция ни действующего президента, ни будущего президента. Потому что мы этим вопросом занимаемся, и мы демонстрируем гражданам, что мы можем сделать и чего мы можем достигнуть. А как иначе сегодня оценивать действия сегодняшней власти в Украине, если мы предложили план-концепцию и с ней как с переговорной позицией согласны обсуждать в результате прямых переговоров в Донецке и в Луганске, что подтвердили руководители непризнанных сегодня ОРДО и ОРЛО. Это подтвердил представитель России Грызлов, который заявил: "Мы поддерживаем план Медведчука по мирному урегулированию на Донбассе". Вопрос за Украиной. За президентом Порошенко. Ответа нет. Ну, разве если не считать вчерашний ответ, который он дал в своем интервью и заявил, что Медведчука никто не уполномочивал на это и у Медведчука другая позиция, не связанная с позицией власти. Да, это он правильно говорит. Он меня не уполномочивал. Но мне его полномочия, еще раз повторяю, как действующего, так и будущего президента, абсолютно не нужны. Потому что этот мирный план — это позиция нашей партии. Именно таким образом мы конкретно можем привести мир на Донбасс. И мы будем этим заниматься, независимо от воли действующего и воли будущего президента. И когда окружение господина Зеленского заявляет о том, что они хотят вывести из переговорного процесса, они могут вывести с того процесса, которым я занимался при господине Порошенко. Напоминаю: при господине Порошенко я не имел никаких официальных полномочий и не выполнял никакие официальные функции. Я это делал по его просьбе. А самое главное: я это делал в интересах граждан Украины, в интересах моей страны — Украины. И я этим занимался.
И если сегодня Порошенко, а завтра Зеленскому это не надо будет, то я все равно этим буду заниматься. Но не в их интересах как руководителей страны а в интересах людей, чтобы вернуть их домой, чтобы был мир на Донбассе. И поэтому вот эта реакция — это проявление бешенства несуразного, которое было вызвано, Вы помните, Слава, сначала связанное с моей поездкой вместе с Бойко в Москву на встречу с руководителем правительства и "Газпрома". А что же мы плохого сделали? В чем наша вина, если мы поехали и договорились о том, что цена на газ будет снижена на 25% по сравнению с теми ценами, которые существуют на международных газовых хабах. И сегодня вы бы не обсуждали в студии, как вы это делаете сейчас о снижении цены с барского плеча на 17 копеек на 1000 кубических метров. Вдумайтесь, на 17 копеек. А обсуждали бы вопрос о снижении цены на 2,5 — 3 тысячи гривен за счет закупки газа по прямому контракту с Россией, который, кстати, действует и сегодня, с учетом тех цен, о которых мы договорились в Москве с господином Миллером и господином Медведевым. И это вызвало бурю негодования.
Более того. Буквально несколько дней назад господин Порошенко заявил: "А кого интересуют цены на газ? Украинцев интересуют цены на газ?". Да, господин Порошенко, цены на газ интересуют украинцев. Потому что те космические тарифы, которые вы ввели, по ним уже сегодня никто не платит. Сегодня 31% не способен оплачивать эти тарифы. И та задолженность, которая есть на 1 марта, а это 69,4 млрд грн увеличивается ежемесячно на 10-12%. Люди перестанут платить, потому что вы на них возложили такое бремя, которое, кстати, является необоснованным и не связанным с объективными причинами. Потому что этим самым, структурой, которая находится возле вас, наживаются на этом газе, и всю эту прибыль, которую они получают, возлагают на граждан Украины. И они отражаются в ценообразовании и в тех непосильных коммунальных тарифах. Поэтому возмущение господина президента мне понятно. Но мы будем продолжать, я имею в виду Оппозиционную платформу — За жизнь, и дальше говорить об экономике, о восстановлении экономических связей и торгово-экономических связей с Россией, будем говорить о том, что мы можем договориться о снижении цены на газ, мы будем говорить о мире на Донбассе и прекращении боевых действий. И мы будем говорить и делать все для освобождения наших граждан как в Донецке и Луганске, та и в Российской Федерации.